410
ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОДЫ.
гимъ. Все это говорить за то, что не открытая пока причина проникает въ тѣло извнѣ и можеть быть передаваема отъ одного лица другому, если не прямо, то, быть можеть, черезъ посредство промежуточного хозяина.
Не привели также къ положительному результату опыты на животныхъ, несмотря на многочисленныя тщательныя работы въ этомъ направлевіи, и горячія стремленія многочисленныхъ изслѣдователей отыскать паразита, будто бы вызывающаго раковую болѣзнь, до сихъ поръ не увѣнчались успѣхомъ. Раковая болѣзнь наблюдалась также у животныхъ различнѣйшихъ видовъ въ преклонномъ возрастѣ, и удавалось, правда, въ рѣдкихъ случаяхъ, перено- сить ракъ въ предѣлахъ даннаго вида животныхъ при соотвѣтственномъ пред- расположеніи. Но передаваемость рака человѣка до сихъ поръ не установлена. Тѣмъ не менѣе, если допустить только возможность ея, то въ интересѣ об- щаго блага необходимо устройство спеціальныхъ учрежденій, въ которых ра- ковые больные находили бы помощь и тщательный уходъ и, такъ сказать, добровольно изолировали бы себя въ нихъ отъ окружающей среды.
Психическое лѣченіе. (Лѣченіе души). Профессора ЗИГМУНДА ФРЕЙДА въ вѣнѣ.
Психе есть греческое слово и въ переводѣ на русскій языкъ означаеть душа. Слѣдо- вательно, психическое лѣченіе означаеть лѣченіе души. Можно было бы, слѣ довательно, думать, что подъ этимъ под- разумѣвается лѣченіе болѣзненныхъ прояв леній душевной жизни. На самомъ дѣлѣ, однако, подъ психическимъ лѣченіемъ под- разумѣвають лѣченіе душевныхъ или физи- ческихъ разстройствъ такими способами, которые прежде всего и непосредственно вліяють на духовную сторону человѣка.
Къ такимъ средствамъ относится прежде всего слово, которое составляеть главное орудіе психическаго лѣченія. Профант съ трудомъ пойметъ, что болѣзненных разстройства тѣла и души могуть быть устраняемы «простымъ словомъ врача. Ему покажется, что его хотять заставить вѣрить въ колдовство. Да оно, пожалуй, отчасти и такъ; наши слова суть не Что иное, какъ колдовство въ блѣдномъ отраженіи. Но мы должны начать издалека, для того, чтобы объяснить, какимъ образомъ наука стремится возвратить слову, по крайней мѣрѣ, часть его прежней волшебной силы.
Даже научно образованные врачи только въ повѣйшее время научились цѣнить значеніе психическаго лѣченія. Это нетрудно объяснить, если припо- мнить ходь развитія медицины въ послѣднія пятьдесятъ лѣтъ. Послѣ довольно безплодной эпохи зависимости отъ такъ называемой натурфилософіи меди- цина, подъ благотворнымъ вліяніемъ естественныхъ наукъ, сдѣлала громадные

ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОДЫ.
411
успѣхи, какъ наука и какъ искусство. Она выяснила, что организмъ состоить изъ микроскопически малыхъ единицъ (клѣтокъ), изучила физическую и хи- мическую сторону отдѣльныхъ жизненныхъ отправленій (функцій), научилась различать видимыя и осязательныя измѣненія частей тѣла, которых обусло вливаются различными болѣзненными процессами. Съ другой стороны, она отыскала признаки, на основаніи которыхъ мы можемъ распознать еще при жизни болѣзненные процессы, совершающіеся въ глубинѣ тѣла. Медицина открыла далѣе множество живыхъ возбудителей болѣзней и чрезвычайно по- низила опасности, связанныЯ съ тяжелыми операціями. Всѣ эти успѣхи и открытія касались только физической стороны человѣка. Вотъ почему, въ силу хотя и неправильнаго, но легко понятнаго хода мыслей, интересъ врачей огра- ничивался физической стороной; душевную же жизнь они охотно предоставили изученію философовъ, къ которымъ относились презрительно.
Правда, современная медицина часто имѣеть поводь считаться съ не- сомнѣнною связью, существующею между нашей физической и духовной жизнью; но при этомъ она всегда и неизмѣнно утверждаеть, что духовная сторона опредѣляется физическою и зависить отъ нея. Такъ, указывали, что наши психическія отправленія связаны съ существованіемъ нормально развитого мозга, получающаго надлежащее питаніе, и что при каждомъ заболѣваніи мозга наступають разстройства психическихъ функцій; что, вводя ядовитыя вещества въ кровообращеніе, мы можемъ вызвать опредѣленныя состоянія ду- шевнаго разстройства, или, въ частности, что мы можемъ вліять въ цѣляхъ эксперимента на сновидѣнія спящаго, измѣняя раздраженіе.
Соотношеніе между тѣлеснымъ и духовнымъ (у животнаго, какъ п у человѣка) есть одна сторона взаимодѣйствія; другая же сторона его вліяніе духа на тѣловъ прежнее время мало удостоивалась вниманія врачей. Они боялись признать за душевною жизнью извѣстную самостоятельность, какъ будто бы этимъ утрачивалась связь съ научною почвою.
Такое одностороннее направленіе медицины и ограниченіе физической стороной въ послѣднія 15 лѣтъ постепенно измѣнилось, и къ этому измѣненію непосредственно привела врачебная практика. Дѣло въ томъ, что есть множе ство легкихъ и трудно-больныхъ, которые своими страданіями и жалобами предъявляють большія требованія къ искусству врача. А между тѣмъ мы не можемъ отыскать у нихъ видимыхъ признаковъ болѣзненнаго процесса ни при жизни, ни послѣ смерти, невзирая на всѣ успѣхи методовъ изслѣдованія научной медицины. Одна группа этихъ больныхъ поражаеть многочисленностью и разнообразіемъ болѣзненныхъ симптомовъ. Они не могутъ умственно рабо тать вслѣдствіе головной боли или недостатка вниманія; глаза у нихъ болять при чтеніи, ноги устають при ходьбѣ, испытываютъ тупую боль или нѣмѣють; пищевареніе разстроено, благодаря тягостнымъ ощущеніямъ, отрыжкѣ либо желудочнымъ спазмамъ; испражненіе не совершается безъ помощи; сонъ на- рушень и т. д. Всѣ эти страданія могуть быть одновременно или наступають

412
ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОДЫ.
одно за другимъ. Но очевидно, что во всѣхъ случаяхъ мы имѣемъ дѣло съ одной и той же болѣзнью. При этомъ симптомы болѣзни часто мѣняются, смѣняють и замѣняютъ другъ друга. Одинъ и тотъ же больной, который се годня не могъ работать велѣдствіе головныхъ болей, но обладалъ довольно хорошимъ пищевареніемъ, можеть на слѣдующій день не чувствовать головной боли, но зато плохо перевариваеть большую часть блюдь. Иной разъ съ не- ремѣною образа жизни онъ сразу избавляется отъ всѣхъ страданій. Такъ, во время путешествія онъ чувствуеть себя прекрасно и переносить всякую пищу безь вреда: по возвращеніи же домой ему, быть можеть, приходится ограничиваться просто- квашей. У иного больного болѣзнь- напр., боль или паралитическая слабость- внезапно мѣняетъ сторону тѣла, перескакиваеть справа на соотвѣтствен ную область тѣла лѣвой стороны. Но у всѣхъ больныхъ этого рода мы мо жемъ ясно замѣтить, что симптомы болѣзни находятся подъ вліяніемъ воз- бужденія, душевныхъ волненій, заботь и т. д., и что они точно также могутъ исчезать, уступая мѣсто полному здоровью и не оставляя никакихъ слѣдовъ даже послѣ долгаго существованія.
Наблюденія врачей показали, наконецъ, что подобныя лица не могутъ считаться желудочными или глазными больными и т. п., а что на нихъ нужно смотрѣть какъ на страдающихъ общимъ разстройствомъ нервной си- стемы и соотвѣтственно этому лѣчить. Изслѣдованіе головного мозга и пер- вовъ у подобныхъ больныхъ до сихъ поръ не открыло какихъ-либо видимыхъ измѣненій, а, судя по нѣкоторымъ чертамъ картины болѣзни, трудно даже ожидать найти въ будущемъ, при помощи болѣе усовершенствованных мето довъ изслѣдованія, такія измѣненія, которыя могли бы объяснить болѣзнь. Эти состоянія называють нервностью (неврастеніей, истеріей) и разсматри вають ихъ какъ простыя «функціональныя» страданія нервной системы (сравн. томъ 11, Х-ый отдѣлъ, 4-ую главу). Впрочемъ, посмертное изслѣдованіе головного мозга не открываеть также ничего видимаго при многихъ другихъ болѣе стойкихъ нервныхъ страданіяхъ, а равно при тѣхъ заболѣваніяхъ, ко- торыя выражаются одними только психическими симптомами (навязчивыя идеи, бредовыя идеи, сумасшествіе).
Врачамъ предстояло изучить природу и происхожденіе болѣзненныхъ явленій у этихъ нервныхъ субъектовъ или невротиковъ. При этомъ сдѣлано было открытіе, что, по крайней мѣрѣ, у нѣкоторыхъ больныхъ этой категорін симптомы болѣзни зависять отъ измѣненнаго вліянія ихъ душевной жизни на тѣло; что, стало быть, ближайшая причина разстройства кроется въ психической жизни. Каковы болѣе отдаленныя причины этого разстройства, дѣйствующія на душу, которая, съ своей стороны, вліяеть на тѣло, это-дру Той вопрос, который мы здѣсь оставимъ въ сторонѣ. Но врачебная наука увидѣла въ этомъ обстоятельствѣ точку опоры и поводъ отнестись съ полнымъ вниманіемъ къ пункту, который до сихъ поръ оставался въ пренебреженіи, - къ взаимодѣйствію между душою и тѣломъ.

ЛЕКАРСТВЕННЫЙ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОДЫ.
413
Только изучая болѣзненныя уклоненія, мы начинаемъ понимать нор мальныя явленія. Относительно вліянія психической стороны на тѣло многое было извѣстно уже раньше, но только теперь оно получило надлежащее освѣ щеніе. Самый обычный примѣръ вліянія души на тѣло, въ которомъ каждый изъ насъ можетъ ежедневно убѣдиться, дасть намъ такъ называемое «выра- женіе душевныхъ движеній». Почти всѣ душевный состоянія человѣка Выражаются въ напряженіи и разслабленіи его лицевыхъ мышцъ, въ уста- новкѣ глазъ, кровонаполненіи кожи, дѣйствіи голосового аппарата, позахъ и особенно въ положеніи рукъ. Эти сопутствующія тѣлесныя измѣненія большей частью не приносять человѣку никакой пользы, а часто, наоборотъ, не соот вѣтствують его цѣли, именно когда онъ желаеть скрыть отъ другихъ то, что происходить въ его душѣ. Но, вмѣстѣ съ тѣмъ, они служать для другихъ надежными признаками, по которымъ можно заключить о душевныхъ процес сахъ, и которымъ мы даже больше довѣряемъ, чѣмъ произсносимымъ при этомъ словамъ. Если есть возможность подвергнуть человѣка во время его душевныхъ отправленій болѣе точному изслѣдованію, то мы откроемъ еще другія тѣлесныя послѣдствія: измѣненія сердечной дѣятельности, измѣненія въ распредѣленіи крови по тѣлу и т. п.
При извѣстныхъ душевныхъ состояніяхъ, которыя называють «аффек- тами», участіе тѣла такъ очевидно, такъ велико, что, по мнѣнію нѣкото- рыхъ изслѣдователей души, сущность аффектовъ только и заключается в этихъ тѣлесныхъ выраженіяхъ ихъ. Кто не знаетъ, какія рѣзкія измѣненія въ выраженіи лица, въ кровообращеніи, въ отдѣленіяхъ, въ возбудимости произвольныхъ мышцъ, совершаются подъ вліяніемъ, напр., страха, гнѣва, душевной боли, полового экстаза. Менѣе извѣстны, но столь же вѣрно уста новлены другія тѣлесныя дѣйствія аффектовъ, которыя не принадлежать уже къ выраженію ихъ. Состоянія продолжительнаго аффекта мучительнаго или, какъ говорять, «депрессивнаго» характера, каковы: горе, забота, печаль, въ общемъ понижають питаніе тѣла, вызывають посѣдѣніе волосъ, исчезаніе жира и болѣзненное измѣненіе стѣнокъ кровеносныхъ сосудовъ. Наобороть, подъ вліяніемъ радостныхъ возбужденій, «счастія» все тѣло расцвѣтаетъ, и человѣкъ точно молодѣеть; появляются даже прямо признаки юности. Силь- ные аффекты находятся, очевидно, въ тѣсной связи съ сопротивляемостью за разнымъ болѣзнямъ. Врачамъ хорошо извѣстно, напримѣръ, что лагерныя бо- лѣзни и кровавый понось (дизентерія) сильнѣе свирѣнствують въ побѣжден- пой арміи, нежели среди побѣдителей. Аффекты и притомъ почти исключи тельно депрессивные часто сами по себѣ уже служать причиною заболѣваній нервной системы съ видимыми анатомическими измѣненіями, такъ же, как и заболѣванія другихъ органовъ. При этомъ нужно предположить, что данное лицо уже раньше обладало скрытымъ предрасположеніемъ къ этой болезни. Существующія болѣзненныя состоянія могутъ рѣзко измѣняться, большей частью к худшему, подъ вліяніемъ бурныхъ аффектовъ. Бываетъ, однако, и

414
ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОды.
такъ, что сильный испугъ, неожиданное горе производять какой-то особенный перевороть въ организмѣ, который дѣйствуеть благотворно на болѣзненное состояніе и даже излѣчиваеть его. Не подлежитъ, наконецъ, никакому сомн нію, что продолжительность жизни можеть быть значительно сокращена под вліяніемъ депрессивныхъ аффектовъ, и что сильный испугъ, жгучее огорче- ніе или стыдъ можетъ внезапно положить конецъ жизни; замѣчательно, что такой исходъ можетъ быть также слѣдствіемъ неожиданной сильной радости.
Аффекты въ тѣсномъ смыслѣ слова имѣютъ чрезвычайно тѣсное отно- шеніе въ физическимъ процессамъ. Но, строго говоря, всѣ душевныя состоя нія, даже тѣ, которыя мы привыкли считать «мыслительными процессами», въ извѣстной мѣрѣ «аффективны», и ни одно изъ нихъ не свободно оть тѣлесныхъ выраженій, ни одно изъ нихъ не лишено способности видоизмѣнять физическіе процессы. Даже при спокойномъ ходѣ «представленій», соотвѣт- ственно содержанію этихъ представленій посылаются гладкимъ и поперечно- полосатымъ мышцамъ возбужденія, которыя мы можемъ сдѣлать ясными, уси- ливая ихъ. Въ этомъ кроется ключъ къ объясненію нѣкоторыхъ странныхъ явленій, признаваемыхъ за «сверхъестественныя». Такъ, напр., такъ называемое сугадываніе мыслей» объясняется маленькими непроизвольными мы- шечными движеніями, которыя производить «медіумъ» во время опытовъ, когда, напримѣръ, заставляють его водить себя, чтобы отыскать спрятанный предметь; все это явленіе скорѣе слѣдовало бы назвать обнаруженіемъ мыслей.
Процессы воли и вниманія точно также могутъ въ сильной мѣрѣ влиять на тѣлесные процессы и играють большую роль при физическихъ заболѣва- ніяхъ въ смыслѣ ускоренія или задержки. Одинъ великій англійскій врачь сообщиль о себѣ, что ему удается вызывать разнообразныя ощущенія и боли въ любомъ мѣстѣ тѣла, на которомъ онъ сосредоточиваеть вниманіе; то же самое можеть сказать о себѣ, повидимому, большинство людей. При оцѣнкѣ болей, которыя вообще причисляются къ физическимъ явленіямъ, слѣдуетъ всегда принимать во вниманіе очевидную зависимость ихъ отъ душевныхъ условій. Профаны, которые охотно относять подобныя душевныя вліянія къ «воображенію», относятся презрительно къ болямъ велѣдствіе воображенія, отъ которыхъ они отличають боли вслѣдствіе пораненія, болѣзней или воспаленія. Это совершенно несправедливо. Боль нисколько не дѣлается меньше отъ того, зависить ли она отъ воображенія или отъ другой причины.
Подобно тому, какъ боли появляются или усиливаются отъ сосредоточе нія на нихъ вниманія, точно также онѣ могутъ исчезать, если отвлечь вни маніе. Этимъ наблюденіемъ мы можемъ пользоваться у каждого ребенка, чтобы успокоить боль. Взрослый воинъ не чувствуеть боли отъ пораненія въ разгар битвы. Мученикъ совершенно нечувствителенъ къ пыткамъ въ экстазѣ своего религіознаго чувства, когда всѣ помыслы его направлены на манящую его небесную награду. Вліяніе воли на болѣзненные процессы въ организмѣ труд-

ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОды.
415
нѣе иллюстрировать примѣрами. Но весьма возможно, что твердая рѣшимость выздоровѣть или, наоборотъ, желаніе умереть не безразличны для исхода тяж кихъ и сомнительныхъ случаевъ заболѣванія.
Больше всего заслуживаеть нашего вниманія душевное состояніе ожи- Данія, которое въ состояніи мобилизовать цѣлый рядъ самыхъ активныхъ душевныхъ силь для заболѣванія и для выздоровленія отъ физическихъ бо- лезней. Нѣть сомнѣнія, что тоскливое ожиданіе не безразлично для успѣха. Было бы важно установить съ положительностью, имѣетъ ли оно такое же значеніе для самого факта заболѣванія; правда ли, напримѣръ, что во время господства эпидеміи наибольшей опасности подвержены тѣ, кто боится забо- лѣть. Наобороть, то состояніе, которое называютъ полнымъ надежды и ожи- даніемъ съ вѣрой, представляеть активную силу, съ которою, строго говоря, мы должны считаться при всѣхъ нашихъ опытахъ лѣченія и исць- ленія. Иначе мы не могли бы объяснить себѣ тѣ особенности, которыя наблю даются при дѣйствіи нашихъ лѣкарствъ и способовъ лѣченія. Особенно оче видно вліяніе ожиданія съ вѣрой при такъ называемыхъ чудесныхъ исцѣленіяхъ, которыя еще по сей день совершаются на нашихъ глазахъ безъ содѣйствія врачебного искусства. Дѣйствительныя чудесныя исцѣленія происхо дять у вѣрующихъ подъ вліяніемъ обстановки, которая способна поднять ре лигіозное чувство, стало быть, въ такихъ мѣстахъ, гдѣ есть чудотворная икона, гдѣ людимъ является святое или божественное лицо и обѣщаетъ имъ избавле- ніс за вѣру или гдѣ хранятся реликвій святого. Нужно думать, что религіоз- ной вѣрѣ, какъ таковой, нелегко устранить болѣзнь путемъ ожиданія, потому что при чудесныхъ исцѣленіяхъ фигурирують большей частью еще другіе факторы. Времена, когда ищуть Божьей милости, должны имѣть какія-нибудь особенный условія. Физическія лишенія, которымъ подвергаеть себя больной, трудности и жертвы, связанныя съ путешествіемъ къ святымъ мѣстамъ, должны подготовить его къ этой милости.
Конечно, это просто, но очень несправедливо: не вѣрить подобнымъ чу- деснымъ исцѣленіямъ и признавать ихъ за голый обманъ или результать не- точнаго наблюденія. Правда, во многихъ случаяхъ такое объясненіе будеть, пожалуй, вѣрно, но его недостаточно, чтобы вообще отвергнуть факт чудес ныхъ исцѣленій. Такія исцѣленія дѣйствительно бываютъ, случались во всѣ времена и относятся не только къ душевнымъ страданіямъ, которыя можно приписать «воображенію», и на которыя можетъ особенно вліять обстановка путешествія къ святымъ мѣстамъ. Нѣтъ, исцѣлялись также болѣзненныя со- стоянія, вызванный сорганической» причиною и передъ тѣмъ не уступавшія никакимъ усиліямъ врачей.
Для объясненія чудесныхъ исцѣленій нѣтъ надобности искать иныхъ сизъ, кромѣ душевныхъ. При этихъ условіяхъ не происходять какія-либо дѣйствія, которыя были бы непонятны для нашихъ познаній. И здѣсь все происходящее естественно. Сила религіозной вѣры находить подкрѣпленіе въ

416
ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОДЫ.
цѣломъ рядѣ чисто-человѣческихъ импульсовъ. Набожная вѣра отдѣльнаго индивидуума усиливается энтузіазмомъ толпы, вмѣстѣ съ которою онъ идеть къ святому мѣсту. Это обаяніе толпы необычайно поднимаетъ всѣ душевныя движенія отдѣльнаго человѣка. Тамъ, гдѣ нѣтъ вліянія толпы, его замѣняетъ для даннаго лица слава, ореолъ, окружающій святыню, - опять-таки власть толпы. Это вліяніе сказывается еще другимъ путемъ. Такъ какъ извѣстно, что милость Божья всегда удостоиваеть лишь немногихъ изъ массы ищущихъ ея, то каждый изъ нихъ желалъ бы быть отмѣченнымъ и избраннымъ. И на помощь вѣрѣ является дремлющее въ каждомъ изъ нихъ честолюбіе. И тамъ, гдѣ одновременно дѣйствують столь многія могущественныя силы, слѣдуетъ ли удивляться, что иногда цѣль дѣйствительно достигается.
Но и тѣ, кто не вѣрують, не должны отказываться отъ возможности чудеснаго исцѣленія. Извѣстность и вліяніе толпы замѣняютъ въ этомъ слу- чаѣ религіозную вѣру. Въ каждое время есть модное лѣченіе и модные врачи, которые пользуются особеннымъ обаяніемъ въ высшихъ кругахъ общества. Въ этихъ кругахъ самыми сильными движущими силами души являются стремленіе отличиться передъ другими и желаніе стать наравнѣ съ самыми знатными. Модное лѣченіе обнаруживаетъ здѣсь цѣлебное дѣйствіе, которое не лежить въ сферѣ его власти. Въ рукахъ моднаго врача, сдѣлавшагося извѣстнымъ потому, что онъ помогъ какой-нибудь извѣстной особѣ, обыкно- венныя средства дѣйствують гораздо сильнѣе, чѣмъ у другихъ врачей. Чудеса, стало-быть, творятся не только божествомъ, но и людьми. Разница лишь та, что эти люди, поднятые на высоту модою и подражаніемъ, быстро туск- нѣють, что вполнѣ соотвѣтствуеть характеру силъ, выдвинувшихъ ихъ.
Понятное недовольство врачебнымъ искусствомъ, которое часто оказы- вается несостоятельнымъ, быть-можеть, также внутренній протесть противъ насилія научной мысли, которое напоминаетъ человѣку о неумолимости при- роды, во всѣ времена, какъ и въ наши дни, создавали замѣчательныя условія для цѣлебной силы какъ лицъ, такъ и лѣкарствъ. Ожиданіе съ вѣрой насту- пасть только въ томъ случаѣ, когда оказывающій помощь не врачъ и можеть похвалиться, что онъ ничего не смыслить во врачебной наукѣ, и когда пред- лагаемое лѣкарство не провѣрено, а предлагается, напр., на основаніи вѣры народа въ него. Этимъ объясняется обиліе естественныхъ лѣчебныхъ средствъ и естественныхъ лѣчителей, съ которыми врачамъ приходится конкурировать, и о которыхъ мы можемъ сказать съ положительностью лишь одно, что они гораздо чаще вредять жаждущимъ помощи, нежели приносять пользу. Хотя мы въ этомъ случаѣ имѣемъ основаніе быть недовольными «ожиданіемъ съ вѣрой» больныхъ, но не слѣдуетъ быть неблагодарными: нужно помнить, что та же сила постоянно помогаеть и намъ въ нашемъ врачебномъ искусствѣ. По всей вѣроятности, дѣйствіе каждого лѣкарства, которое прописываеть врачъ, каждой операцій, которую онъ производить, слагается изъ двухъ частей. Одну изъ нихъ, которая бываетъ то больше, то меньше, и которою ни въ коемъ

ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТоды.
417
случаѣ не слѣдуетъ пренебрегать, составляетъ душевное состояніе больного. Ожиданіе съ вѣрой, съ которымъ больной встрѣчаетъ непосредственное вліяніе врачебного предписанія, зависитъ, съ одной стороны, отъ силы его собственнаго стремленія къ выздоровленію, а съ другой - отъ довѣрія къ сдѣланному шагу, слѣдовательно, отъ уваженія къ врачебному искусству вообще и даже просто отъ симпатіи, которую возбуждаетъ въ больномъ врачъ какъ человѣкъ. Иные врачи въ гораздо большей степени внушають довѣріе больнымъ, чѣмъ другіе; больной часто чувствуетъ уже облегченіе, когда такой врачъ входить къ нему въ комнату.
Во всѣ времена и прежде еще въ большей мѣрѣ, чѣмъ теперь, врачи примѣняли психическое лѣченіе. И если подъ психическимъ лѣченіемъ под- разумѣвать стремленіе вызвать у больного душевныя состоянія и условія, наи- болѣе благоприятствующія исцѣленію, то исторически это будетъ самый древній способъ врачеванія. Древніе народы едва ли имѣли въ своемъ распоряже ніи что-либо другое, кромѣ психическаго лѣченія; поэтому дѣйствіе цѣлеб- ныхъ напитковъ и всѣ свои лѣчебныя мѣропріятія они никогда не забы вали подкрѣплять настойчивымъ лѣченіемъ, души. Извѣстныя употребленія колдовскихъ выраженій, очистительныхъ ваннъ, вызываніе посредствомъ оракула сновидѣній во время сна въ храмѣ и прочее могли оказывать цѣлебное дѣй- ствіе только психическимъ путемъ. Личность самого врача дѣйствовала лишь потому, что проистекала изъ божественнаго источника, такъ какъ въ то время врачебное искусство находилось въ рукахъ жрецовъ. Слѣдовательно, тогда, какъ и теперь, личность врача являлась однимъ изъ главныхъ факторовъ той об- становки, которою создавалось у больного душевное состояніе, благопріятное для исцѣленія.
Мы начинаемъ теперь понимать также «чары» слова. Слово - это самый важный посредникъ, при помощи котораго одинъ человѣкъ вліяетъ на другого Слово - это хорошее средство для того, чтобы вызвать душевныя измѣненія въ томъ, къ кому оно обращено. И вотъ почему нѣтъ ничего загадочнаго, если утверждаютъ, что чары слова могуть устранять болѣзненныя явленія, въ особенности такія, которыя коренятся въ душевныхъ состояніяхъ.
Всѣмъ душевнымъ вліяніямъ, которыя оказались дѣйствительными для устраненія болѣзней, присуще нѣчто неуловимое. Аффекты, дѣйствіе воли, от- влеченіе вниманія, ожиданіе съ вѣрой, — всѣ эти силы, которыя иной разъ устраняють заболѣваніе, въ другихъ случаяхъ не производять никакого дѣй- ствія; и, тѣмъ не менѣе, характеръ болѣзни не можетъ объяснить намъ столь неодинаковый результать. Очевидно, все дѣло въ различіи душевнаго состоя нія даннаго лица, съ которымъ долженъ считаться результать лѣченія. Съ тѣхъ поръ какъ врачи поняли значеніе душевнаго состоянія для лѣченія, они стараются не предоставлять самому больному распоряженіе этимъ факторомъ, но сознательно, при помощи подходящихъ средствъ, вызываютъ въ немъ
Здоровье, т 1.
27

418 ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОДЫ. благопріятное душевное состояніе. Этимъ положено начало современному пси- хическому лѣченію. Отсюда вытекаетъ цѣлый рядъ способовъ лѣченія, изъ коихъ одни по- нятны сами собою, другіе же нуждаются въ сложныхъ предварительныхъ объ ясненіяхъ. Само собою разумѣется, напр., что врачъ, который не можетъ уже въ настоящее время вызывать поклоненіе, какъ жрецъ или какъ обладающій тайной наукой, долженъ держаться такъ, чтобы внушать довѣріе и извѣстную симпатію больному. Происходить, такъ сказать, цѣлесообразное распредѣленіе: одному врачу удается добиваться успѣха лишь у ограниченнаго числа боль- ныхъ, тогда какъ другіе больные, смотря по степени образованія и склонно- стямъ, чувствуютъ больше симпатіи къ личностямъ другихъ врачей. По- этому тамъ, гдѣ нѣтъ свободнаго выбора врача, отсут- ствуетъ важное условіе для психическаго воздѣйствія на больныхъ. Врачу приходится отказываться отъ цѣлаго ряда весьма дѣйствитель- ныхъ психическихъ средствъ. У него нѣтъ ни власти, ни права примѣнять ихъ. Въ особенности это относится къ сильнымъ аффектамъ, слѣдовательно, къ самому важному способу, при помощи котораго мы психически воздѣй- ствуемъ на тѣлесную сторону. Судьба часто излѣчиваетъ болѣзнь при помощи очень сильныхъ и радостныхъ возбужденій, удовлетворенія потребностей, исполненія желаній; но на этомъ поприщѣ врачъ безсиленъ и конкурировать не въ состояніи. Скорѣе въ его власти вызывать для цѣлей лѣченія страхъ и испугъ; но если не считать дѣтей, то онъ долженъ хорошенько подумать прежде, чѣмъ прибѣгать къ подобнымъ обоюдоострымъ средствамъ. Съ другой стороны, для врача не существуетъ также всѣхъ тѣхъ отношеній къ больному, которыя связаны съ нѣжными чувствами. Такимъ образомъ власть врача воз- дѣйствовать на психику больного съ самаго начала ограничивается весьма узкой сферой, такъ что сознательное психическое лѣченіе не обѣщаетъ ника- кихъ преимуществъ въ сравненіи съ прежнимъ способомъ. Врачъ можетъ попытаться руководить волею и вниманіемъ больного, и дѣйствительно при различныхъ болѣзненныхъ состояніяхъ имѣется достаточно поводовъ къ этому. Врачъ поступить правильно, если онъ будетъ настойчиво заставлять больного, считающаго себя парализованнымъ, производить такія движенія, къ которымъ больной будто бы неспособенъ, или, если онъ отка- жется произвести изслѣдованіе больного, который требуетъ изслѣдованія по поводу несомнѣнно не существующей болѣзни. Но эти единичные случаи не дають еще права возводить психическое лѣченіе въ особый методъ лѣченія. Съ другой стороны, однако, для врача представляется возможность особеннымъ, не предусмотрѣннымъ путемъ оказывать глубокое, хотя и преходящее вліяніе на душевную жизнь своихъ больныхъ и пользоваться имъ въ цѣляхъ лѣ- ченія. 7. Съ давнихъ поръ было извѣстно, но только въ послѣднія десятилѣтія

ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОДЫ.
419
сдѣлалось несомнѣннымъ, что при помощи опредѣленныхъ нѣжныхъ пріемовъ Мы можемъ привести человѣка въ весьма своеобразное психическое состояніе, которое очень похоже на сонъ и поэтому названо гипнозомъ. Способы, кото- рыми пользуются для производства гипноза, съ перваго взгляда как-будто имѣють мало общаго между собою. Мы можемъ гипнотизировать, заставляя въ теченіе нѣсколькихъ минуть сосредоточенно смотрѣть на блестящій предметь или приставляя къ уху изслѣдуемаго въ теченіе такого же времени карман- ные часы, или тѣмъ, что мы повторно проводимъ вблизи лица и членовъ изслѣ- дуемаго его рукою. Но мы можемъ достигнуть того же, если спокойно и увѣренно будемъ повторять лицу, которое желаемъ загипнотизировать, что гипнотическое состояніе и его признаки наступають; здѣсь мы, стало быть, «внушаемъ» гип- нозъ; можно также сочетать оба способа. Такъ, заставляютъ данное лицо сѣсть, держать передъ его глазами палецъ и заставляють пристально разсматривать его, а затѣмъ говорять: «вы устали. Ваши глаза уже закрываются, вы не можете ихъ держать открытыми. Члены ваши отяжелѣли, вы не въ состояніи болѣе двигать ими, вы засыпаете» и т. д. Легко замѣтить, что всѣ эти пріемы имѣють одну общую черту: сосредоточеніе вниманія; въ первомъ случаѣ идеть рѣчь объ утомленіи вниманія слабыми и равномѣрными раздраженіями чувствъ. Какимъ образомъ простое уговариваніе вызываетъ точно такое же состояніе, какъ и прочіе способы, - это еще недостаточно выяснено. Опытные гипноти- зеры говорять, что описаннымъ способомъ приблизительно у 80% лицъ, надъ которыми производится опыть, удается вызвать ясное гипнотическое измѣне- ніе. Но у насъ нѣтъ такихъ признаковъ, по которымъ мы могли бы заранѣе угадать, кто можетъ быть загипнотизированъ и кто нѣтъ. Болѣзненное состоя- ніе отнюдь не представляетъ условія для гипноза; наоборотъ, нормальные люди особенно легко поддаются гипнозу, а изъ людей нервныхъ часть очень трудно поддается гипнозу, душевнобольныхъ же совсѣмъ нельзя загипнотизиро- вать. Гипнотическое состояніе имѣетъ весьма различныя степени. Въ самой лег- кой степени гипнотизированный чувствуеть лишь незначительное оглушеніе; са- мая же высшая степень, которая характеризуется замѣчательными явленіями, называется сомнамбулизмомъ въ виду его сходства съ наблюдаемымъ при естественныхъ, условіяхъ снохожденіемъ. Гипнозъ не есть сонъ, по- добный нашему сну ночью или искусственному сну, вызываемому снотворными средствами. Онъ характеризуется измѣненіями и психическими явленіями, которыя отсутствують при нормальномъ снѣ.
Нѣкоторыя явленія гипноза, напр., измѣненія мышечной дѣятельности, имѣють только научный интересъ, самый же главный и важный для насъ симптомъ гипноза кроется въ отношеніи гипнотизируемаго къ своему гипно- тизеру. Гипнотизированный относится къ внѣшнему міру какъ спящій; стало быть, всѣ его чувства спять для внѣшнаго міра; но въ то же время онъ бодрствуетъ въ отношеніи лица, которое его загипнотизировало, слышить и видить только это лицо, понимаетъ его и даетъ ему отвѣты. Это явленіе,
27*

420
ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОДЫ.
которое называютъ rapport въ гипнозѣ, похоже, напр., на то, какъ нѣкоторые люди спять, скажемъ - мать, которая кормить ребенка. Оно настолько рази- тельно, что способно пролить свѣтъ на отношенія между гипнотизируемымъ и гипнотизером.
Но дѣло не исчерпывается тѣмъ, что для гипнотизированнаго міръ ограничивается, такъ сказать, гипнотизеромъ. Помимо этого первый находится совершенно во власти послѣдняго, послушенъ и вѣритъ ему; въ глу- бокомъ гипнозѣ эта власть почти безгранична, и, между прочимъ, она выра- жается въ томъ, что вліяніе психической жизни на физическую у гипнота- зированнаго чрезвычайно повышено, что составляеть характерную черту гип- нотическаго состоянія. Когда гипнотизерь говорить: «вы не въ состояніи дви гать вашей рукою», рука неподвижно опускается; гипнотизированный очевидно напрягаеть всю свою силу и не можетъ сдѣлать движенія. Когда гипнотизеръ говорить: «ваша рука сама движется, вы не можете ее удержать»,-то рука движется, и гипнотизированный, несмотря на всѣ свои усилія, не въ состоя ніи остановить ее. Представленіе, которое гипнотизеръ своимъ словомъ вы- зваль у гипнотизированнаго, создаетъ у него совершенно то же психофизическое отношеніе, какое соотвѣтствуеть его содержанію. Въ этомъ кроется, съ одной стороны, послушаніе, съ другой же усиленіе физическаго вліянія идей. Здѣсь слово дѣйствительно стало чарами.
То же самое замѣчается въ области чувственныхъ воспріятій. Гипноти- зерь говорить: «вы видите змѣю, вы чувствуете запахъ розы, вы слышите самую чудную музыку», - и гипнотизированный видить, чувствуетъ, слышить такъ, какъ этого требуетъ внушенное ему представленіе. Но откуда мы знаемъ, что дѣйствительно гипнотизированный испытываетъ всѣ эти ощущенія? Можно было бы думать, что онъ притворяется. Однако, въ этомъ нѣтъ сомнѣнія, ибо онъ ведеть себя совершенно такъ, какъ если бы онъ дѣйствительно испытывалъ ихъ, обнаруживаетъ всѣ относящіеся сюда аффекты и можеть даже послѣ гипноза разсказать обо всемъ испытанномъ и пережитомъ; мы убѣждаемся тогда, что онъ видѣлъ и слышалъ, какъ мы видимъ и слышимъ во снѣ, т.-е., что онъ галлюцинировалъ. Онъ очевидно настолько вѣ- рить гипнотизеру, что убѣжденъ, что онъ долженъ былъ видѣть змѣю, если это сказалъ ему гипнотизеръ, и это убѣжденіе съ такой силой дѣйствует на его физическіе органы, что онъ дѣйствительно видить змѣю. Впрочемъ, иной разъ это можетъ случиться съ людьми не гипнотизированными.
Замѣтимъ мимоходомъ, что такая довѣрчивость, какую обнаруживаеть гипнотизированный въ отношеніи своего гипнотизера, встрѣчается, помимо гип- ноза, въ дѣйствительной жизни только у ребенка по отношенію къ любимымъ родителямъ. Такое же отреченіе отъ личной душевной жизни и подчиненіе другому лицу встрѣчается иной разъ у влюблен- ныхъ. Вообще совпаденіе поклоненія, вѣры и полнаго послушанія принадле жить къ характернымъ признакамъ любви.

ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОДЫ.
421
Мы должны сказать еще кое-что по поводу гипнотическаго состоянія. Слова гипнотизера, которыя производять описанное волшебное дѣйствіе, назы- вають внушеніемъ. Этотъ терминъ привыкли употреблять и въ томъ случаѣ, когда имѣютъ только въ виду вызвать сходное дѣйствіе. Подобно движенію и ощущенію, всѣ прочія душевныя отправленія гипнотизированнаго повинуются этому внушенію, тогда какъ по собственной иниціативѣ онъ не въ состояніи ничего сдѣлать. Мы можемъ воспользоваться гипнотическимъ послушаніемъ для того, чтобы вызвать рядъ въ высшей степени замѣчательныхъ явленій, проливающихъ свѣтъ на душевный механизмъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ, они вселяють въ зрителя неизгладимое убѣжденіе въ страшномъ вліяній психики на тѣло: Мы можемъ заставить гипнотизированнаго видѣть то, чего нѣтъ, и запретить ему видѣть то, что есть, напр., опредѣленное лицо (такъ назыв. отрицатель- ная галлюцинація). Это лицо не въ состояніи заставить какимъ бы то ни было путемъ гипнотизируемаго обратить на себя вниманіе; оно для него «точно воздухъ». Мы можемъ внушить гипнотизированному совершить извѣстное дѣй- ствіе только черезъ опредѣленное время послѣ пробужденія отъ гипноза (послѣ гипнотическое внушеніе), и гипнотизированный выдерживаетъ этотъ срокъ и затѣмъ, уже въ состояніи бодрствованія, исполняетъ внушенное дѣйствіе, не будучи въ состояніи мотивировать его. Если спросить, почему онъ это сдѣ- лалъ сейчасъ, то онъ либо ссылается на какой-то смутный импульсъ, кото- рому онъ не могъ противостоять, или онъ находить первый подходящій по- -водъ, тогда какъ истинная причина, именно сдѣланное ему внушеніе, остается для него скрытой.
Пробужденіе отъ гипноза совершается легко по приказанію гипнотизера: «проснитесь». При самомъ глубокомъ гипнозѣ отсутствуетъ всякое воспомина- ніе о томъ, что переживалось во время гипноза подъ вліяніемъ гипнотизера. Этотъ эпизодъ душевной жизни почти остается отрѣзаннымъ отъ остального. У другихъ гипнотизированныхъ сохраняется воспоминаніе, похожее на сно- видѣніе. Нѣкоторые, наконецъ, припоминають все, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, гово- рять, что они находились подъ психическимъ насиліемъ, которому не въ си- лахъ были сопротивляться. Научное пріобрѣтеніе, которое дало знакомство съ фактами гипноза врачамъ и психологамъ, очень велико. Но, чтобы оцѣнить практическое значеніе этихъ вновь добытыхъ фактовъ, слѣдуетъ поставить вмѣсто гипнотизера-врача, а вмѣсто гипнотизированнаго больного. Повиди- мому, гипнозъ въ состояніи удовлетворить всѣмъ требованіямъ врача, поскольку рѣчь идеть о психическомъ вліяніи. Гипнозъ даетъ врачу такой авторитеть, какимъ, вѣроятно, никогда не пользовался жрецъ или волшебникъ; всѣ ду- ховные интересы гипнотизированнаго сосредоточиваются на личности врача. Самостоятельность духовной жизни больного исчезаеть, а эта самостоятель- ность, какъ мы видѣли, тормозила вліяніе психики на тѣло. Гипнозъ уже самъ по себѣ повышаеть власть души надъ тѣломъ, притомъ повышаетъ на- столько, какъ это бываетъ лишь подъ вліяніемъ самыхъ сильныхъ аффектовъ.

422
ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТоды.
Кромѣ того, внушенное въ гипнозѣ можеть по желанію врача приводиться въ исполненіе лишь впослѣдствіи, въ нормальномъ состояніи (послѣгипнотическое внушеніе). Этимъ врачу дается въ руки средство воспользоваться своей властью во время гипноза для того, чтобы вызвать у больного измѣненіе въ бодрствую щемъ состояніи. Отсюда ясень путь для лѣченія путемъ психическаго воз- дѣйствія. Врачь приводить больного въ состояніе гипноза, дѣлаетъ ему со- образное съ обстоятельствами внушеніе, что онъ не боленъ, что послѣ про- бужденія онъ не будетъ болѣе чувствовать симптомовъ своего страданія. За- тѣмъ врачъ будить больного и въ правѣ надѣяться, что сдѣланное имъ вну- шеніе достигнетъ цѣли. Если одного внушенія недостаточно, можно вѣдь по- вторить его сколько угодно разъ.
Есть лишь одно соображеніе, которое могло бы удержать врача и боль- ного отъ примѣненія даже такого многообѣщающаго способа лѣченія. Могло бы вѣдь оказаться, что гипнозъ приносить столько же вреда, сколько и пользы; что онъ оставляетъ, напр., у гипнотизированнаго стойкое разстройство или ослабленіе душевной жизни. Однако, имѣющіяся до сихъ поръ наблюденія дають право отвергнуть это соображеніе. Отдѣльные гипнотическіе сеансы совершенно безвредны, и даже часто повторяемые гипнозы въ общемъ не при- чиняють вреда. Одно лишь нужно отмѣтить: тамъ, гдѣ условія дѣлають не- обходимымъ постоянное примѣненіе гипноза, наступаетъ привыканіе къ гип- нозу и зависимость отъ гипнотизирующаго врача, которая отнюдь не можетъ входить въ планъ лѣченія.
На самомъ дѣлѣ лѣченіе гипнозомъ представляетъ значительное расши реніе сферы врачебной дѣятельности и, стало быть, прогрессъ врачебнаго искус- ства. Всякій страждущій можетъ спокойно довѣриться гипнозу, если только послѣдній производится опытнымъ и добросовѣстнымъ врачемъ. Слѣдуетъ лишь пользоваться гипнозомъ не такъ, какъ это большею частью дѣлается теперь. Обыкновенно къ этому способу лѣченія прибѣгають только тогда, когда без- успѣшно испробованы всѣ другія средства, когда больной потерялъ надежду и впалъ въ отчаяніе. Тогда оставляютъ своего врача, который не умѣетъ гипно- тизировать или не занимается этимъ, и обращаются къ чужому врачу, кото- рый большею частью ничего другого не дѣлаетъ и умѣеть только гипноти- зировать. И то и другое не къ выгодѣ больного. Домашній врачъ долженъ быть самъ знакомъ съ гипнотическимъ способомъ лѣченія и примѣнять его съ самаго начала въ подходящемъ случаѣ. Гипнозъ тамъ, гдѣ онъ вообще при- годень, долженъ быть поставленъ наравнѣ съ другими способами лѣченія, а не являться крайнимъ средствомъ или даже быть скачкомъ отъ науки къ шарлатанству. Гипнотическій способъ лѣченія пригодень не только при всѣхъ нервныхъ состояніяхъ и разстройствахъ, вызванныхъ «воображеніемъ, не только примѣнимъ съ цѣлью отученія отъ болѣзненныхъ привычек (пьян- ство, морфинизмъ, половыя извращенія), но и при многихъ органическихъ бо- лѣзняхъ, даже при воспаленіяхъ, гдѣ есть надежда, несмотря на продолжаю

ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТОДЫ.
423
щуюся основную болѣзнь, устранить наиболѣе тягостные симптомы ея, какъ-то:
боли, задержку движеній и т. д. Выборъ случаевъ для примѣненія гипноти
ческаго лѣченія долженъ быть всецѣло предоставлень врачу. Пора, однако, разсѣять мнѣніе, будто бы гипнозъ, какъ вспомогатель- ное средство, означаетъ для врача новую эру чудесныхъ исцѣленій, притомъ въ удобной формѣ. Есть еще различныя другія обстоятельства, которыя могуть значительно охладить нашъ пылъ къ гипнотическому методу лѣченія и свести къ умѣреннымъ рамкамъ слишкомъ оптимистическія надежды больныхъ. Прежде всего оказывается несостоятельнымъ основное предположеніе, будто бы посред- ствомъ гипноза удается устранить тормозящее вліяніе личности больного. Оно сохраняется и уже выражается въ той позиціи, которую занимаютъ больные при попыткѣ гипнотизировать ихъ. Если мы выше сказали, что около 800/0 людей поддаются гипнозу, то эта высокая цифра произошла оттого лишь, что къ удачнымъ случаямъ отнесены всѣ тѣ, гдѣ замѣчены хотя бы слѣды вліянія. Дѣйствительно глубокіе гипнозы съ абсолютнымъ послушаніемъ, кото- рые имѣются въ виду при описаніяхъ, собственно рѣдки и, во всякомъ случаѣ, не такъ часты, какъ это было бы желательно въ интересахъ лѣченія. Впе- чатлѣніе этого факта нисколько не умаляется тѣмъ заявленіемъ, что глубина гипноза и внушаемость не идуть рука-объ-руку, и что часто хорошій резуль- тать внушенія наблюдается даже при легкомъ гипнотическомъ состояніи. Но если даже признать главнымъ элементомъ гипнотическаго состоянія гипноти- ческое послушаніе, то здѣсь мы должны будемъ признать, что нѣкоторые люди могутъ быть доведены лишь до извѣстнаго предѣла послушанія. Если бы уда- лось найти средство доводить больныхъ до полнаго гипноза, то, конечно, лич- ность больныхъ совершенно стушевывалась бы, и мы, дѣйствительно, достигли бы идеала психическаго лѣченія. До сихъ поръ,, однако, такой шагъ не достиг- нуть, и все еще степень внушаемости зависить не столько отъ врача, сколько отъ самого больного.
Еще важнѣе другое соображеніе. Когда говорять о въ высшей степени замѣчательныхъ результатахъ внушенія въ гипнотическомъ состояніи, то часто забывають о томъ, что здѣсь, какъ при всѣхъ психическихъ аффектахъ, мы имѣемъ дѣло съ отношеніями величины или силы.. Когда здороваго человѣка приводять въ состояніе глубокаго гипноза и предлагаютъ ему откусить кар- тофель подъ видомъ груши или внушаютъ ему, что онъ видить знакомаго, кото- рому долженъ поклониться, то мы легко увидимъ полное послушаніе потому, что у гипнотизированнаго нѣтъ серьезнаго основанія противиться этому вну- шенію. Но при иного рода приказаніяхъ, напр., если предложить цѣломудрен- ной дѣвушка раздѣться или честному человѣку украсть цѣнный предметь, то мы встрѣтимъ у гипнотизированнаго сопротивленіе, которое можетъ достигнуть такой силы, что онъ совершенно отказывается слѣдовать внушенію. Отсюда ясно, что даже при самомъ удачномъ гипнозѣ власть внушенія не безгранична, а обладаеть лишь опредѣленной силой. Маленькія жертвы гипнотизируемый

424
ЛЕКАРСТВЕННЫЯ СРЕДСТВА И ЛЕЧЕБНЫЕ МЕТоды.
приносить, но большія онъ отвергаетъ - совершенно такъ, какъ въ бодрствую- щемъ состояніи; если же мы имѣемъ дѣло съ больнымъ, которому внушаемъ забыть болѣзнь, то замѣчаемъ, что это для него большая, а не маленькая жертва. Правда, власть внушенія состязается здѣсь съ силою болѣзненныхъ явленій, но наблюденіе показываеть, что эта послѣдняя сила есть величина совсѣмъ иного порядка, чѣмъ гипнотическое вліяніе. Тотъ же самый больной, который охотно переносится въ любое сновидное положеніе, если оно не слишкомъ возмущаеть его, можетъ оказать упорное противодѣйствіе внуше- нію, которое требуетъ отказа отъ воображаемаго паралича. Къ тому же на практикѣ присоединяется еще то обстоятельство, что именно нервные больные большей частью плохо поддаются гипнозу, такъ что на борьбу съ силою бо- лѣзни выступаетъ не полное гипнотическое вліяніе, а только часть его.
Итакъ, даже полный, глубокій гипнозъ не обезпечиваетъ заранѣе по- бѣды внушенія надъ болѣзнью. Предстоитъ, во всякомъ случаѣ, борьба, исходъ которой весьма часто невѣренъ. Поэтому при серьезныхъ разстройствахъ пси- хическаго происхожденія одного гипнотическаго сеанса бываетъ недостаточно. Но съ повтореніемъ гипноза разсѣивается впечатлѣніе чуда, къ которому боль- ной, быть можеть, приготовился. Можно достигнуть того, что при повторныхъ гипнозахъ вліяніе на болѣзнь, вначалѣ недостаточное, будеть становиться все яснѣе, пока не получится удовлетворительный результать. Но подобное гипнотическое лѣченіе болѣе какого-либо другого способа оказывается затрудни- тельнымъ и продолжительнымъ.
Другая слабая сторона внушенія въ отношеніи болѣзни, съ которою оно борется, заключается въ томъ, что хотя внушеніе и уничтожаетъ болѣзнен- ные симптомы, но только на короткое время. По окончаніи этого срока при- знаки страданія возвращаются, и для изгнанія ихъ требуется повторный гип- нозъ съ внушеніемъ. Если эта исторія повторяется довольно часто, то обыкно- венно терпѣніе и больного и врача истощается и ведетъ къ прекращенію гипнотическаго лѣченія; это бываетъ и въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ установились зависимость больного отъ врача и влеченіе къ гипнозу.
Хорошо, если больной ознакомленъ съ этими недостатками гипнотиче- скаго способа лѣченія и подготовленъ къ разочарованіямъ. Цѣлебная сила гипнотическаго внушенія не есть нѣчто вымышленное и въ преувеличенныхъ похвалахъ не нуждается. С другой стороны, легко понять, почему врачи, ожидавшіе отъ гипноза больше, чѣмъ онъ могъ имъ дать, неустанно стре мятся отыскать другіе способы, при помощи которыхъ удавалось бы болѣе рѣшительно и болѣе положительно влиять на психику больного. Можно на- дѣяться, что современное сознательное психическое лѣченіе, которое есть не что иное, какъ возвращеніе къ старымъ методамъ, дасть еще въ руки врачей болѣе сильное оружіе для борьбы съ болѣзнью. Болѣе глубокое ознакомленіе съ процессами душевной жизни, начало которому положили гипнотическіе опыты, укажеть средства и пути къ этому.